Звериный подарок - Страница 73

Еще раз изучив всю доступную ему информацию, Улем все-таки нашел одну потенциальную опасность, о чем тут же и сообщил Радиму. По мнению Улема, Дарена не имела четкого представления ни об опасности, в которой находилась, ни о методах, к которым могут прибегнуть их противники, а сам Радим, вместо того, чтобы ее предостеречь, делал все, чтобы Дарена и дальше оставалась в неведении.

Радим выслушал Улема очень внимательно. А потом заявил:

— Все, что касается дел, связанных с землями и народом, я готов выслушать и не могу не принимать во внимание. Но все, что касается Дарены, буду решать сам. Она еще все узнает, пусть пока живет спокойно, не могу сейчас разрушить ее счастье, оно итак слишком хрупкое, чтобы его искусственно укорачивать.

Совершено неожиданно Улем подумал, что его чем-то эти слова задевают.

— Знаешь, что? — сказал. — Ты сам просил меня искать и уничтожать потенциальные опасности. Вот я такую нашел — в настоящий момент Дарена не в состоянии адекватно оценивать опасность. Ты, конечно, стараешься ее уберечь, но только лишаешь шанса на самооборону. Своей чрезмерно раздутой защитой ты лишаешь ее самого простого оружия — знания, помогающего ориентироваться в сложной ситуации, если она вдруг в нее попадет, а рядом никого не окажется.

Радим был непреклонен.

— У нас достаточно сил, чтобы оградить ее от подобных ситуаций, пока она в замке. Если будем выезжать — расскажу.

Улем редко сердился и выдержка не оставила его и в этот раз. Поднявшись, он просто молча ушел.

Глава 20. Другая сторона медали

Той ночью я проснулась опять далеко за полночь. Радима еще не было. Звать его не стала, сегодня вечером должен был приехать Дынко с новостями, наверное, задержался. Не буду мешать, Радим итак из сил выбивается.

Захотелось погулять по саду и подышать свежим воздухом. С той самой ночи меня не выпускали даже во двор, жутко надоело в четырех стенах торчать, хотя умом и понимаю, что так надо. Ну ладно, нельзя погулять, так хоть поесть. Вдруг страшно захотелось есть, этого желания побороть не удалось и ничего не оставалось, как встать и отправиться на кухню.

В коридорах погасли почти все лампы, значит, до рассвета всего часа два. Слишком долго до завтрака. Да и до кухни недалеко, а там наверняка осталось после ужина мясо. Хотелось именно мяса, поострей и позажаристей, хотя обычно я предпочитаю фрукты или сладости.

Войдя на кухню я увидела, что печь не совсем погасла, выпуская в стороны остатки мутного кровавого огня.

На столе, рядом с печью, лежала голая Верея, вцепившись ногами в мужчину над ней и постанывая от его движений. Впервые я видела, как Радим любит женщину… со стороны. Картина мгновенно и намертво отпечаталась в моих глазах. Шнурок на шее, который болтался, касаясь ее тела кончиками. Как меня когда-то… Капли пота на спине, блестящие на рельефе двигающихся под кожей мышц. Красиво… Жестоко…

Верея… Подруга, которая была первым моим якорем в этом чужом доме. Как страшно… Про него я думать просто не смогла.

По громкий стон я сделала шаг назад и поняла, что жить мне больше незачем. Дорога назад смазалась ровным серым пятном, вот моя комната, я сюда дошла… как-то. Разобранная кровать, нет, не могу смотреть. Чернота окна. Когда-нибудь будет рассвет. А у меня? Когда-нибудь станет светло, наступит утро. А у меня?

Что это? Мои вещи, выстиранные, выглаженные и аккуратно сложенные… Вереей. Платья, вот это, голубое, с пуговицами, больше всего любил мой муж. Прекрасная ткань. Совершенная, как… нет, уже не как та связь, что была между нами.

Мне не нужны совсем эти тряпки, они опускаются на пол за спину, много тряпок, меня тут… приодели. Зачем то.

Может, что-нибудь разбить? Посуду? Зачем? Окно? Глупо, нелепо, просто смешно.

Почему в камине огонь? Ах да, я подкинула поленья, когда ушла. Сколько на каминной полке всего ненужного! С каким чудным грохотом вся эта ерунда сыпется вниз, оседая на полу. Подсвечники, драгоценности, фигурки зверей. Статуэтка радужной птицы. Стоп. А вот мой… это мое. Из бархатного мешочка на ладонь падают амулеты, белый и кроваво-красный. Подарки. Красный камень отлично смотрится на моей бледной коже. На коже почти мертвой наивной маленькой девчонки.

А второй камень деда Атиса… Атис!

Надо же, дед, давно умерший дед спас только что мою жизнь. Не могу умереть, не прочитав его послания. Что-то в этом будет… бессмысленное. Где шкатулка? Выгребаю вещи из сундука, вон она, в самом низу, царапает руки шершавыми боками. Рано! Сейчас нельзя открывать, буду делать все, как положено. А эта одежда… походная. Весьма мне пригодиться.

Пяти минут мне хватило, чтобы переодеться и найти кошелек с монетами, когда-то оставленными Рад… кем-то мне в подарок. Мысль взять еще и драгоценности вызвала у меня омерзение, но я все равно их взяла. Не понадобятся — выброшу.

Шкатулка деда Атиса греет меня всю дорогу до конюшни. Я даже не скрываюсь, иду спокойно по коридору, ведь я почти умерла, так что не создам сейчас много…шума.

Мотылек шумно ржет. Лошадь… можно ли любить лошадь? Не предаст ли она тебя однажды, когда совсем не ждешь?

Что смотришь? Тебя я взять не могу, не потому что жаль, сейчас мне ничего не жаль. Просто нужно уехать далеко и быстро, а на брюхатой кобыле вряд ли это возможно.

Шкатулка деда Атиса словно вливает в меня силы. Я без всякого раздумья забираю коня Ждана, седлаю его быстро и тщательно, будто всю жизнь этим занималась.

У ворот охрана, я тихо обхожу здания и иду к калитке у парковой стены, которая открывается только изнутри. Тут солдат нет, потому что стоит магический пропуск, настроенный на жителей замка и подающий тревогу, если проходит кто-то чужой. Меня он пропускает без единого звука.